Чтобы представить размер поставленной перед Шварцем задачи, обратимся к фактической основе – материалам, которые предстояло обработать.

    Протяженность маршрутной съемки – 20 тысяч верст. Для точной привязки содержания карты были использованы 191 астропункт с рассчитанными координатами, в том числе по Сибирской экспедиции – 109, Забайкальской – 45, по определениям мичмана Пещурова (Амур) – 13, Крузенштерна (Сахалин, Хоккайдо)  – 24. Это – после отбраковки ненадежных наблюдений, и не считая пунктов, определенных только по широте. Предстояло также рассчитать высоты значительного количества пунктов над уровнем моря (по показаниям барометра с учетом погодных условий).

    При составлении карты необходимо было воспользоваться материалами, восполняющими маршрутную съемку собственно экспедиции Шварца. Количество использованных дополнительных материалов (карт и отдельных маршрутов) составило 107, в том числе неопубликованных – 71 (из них 32 карты – по расспросным данным). Все картографические материалы, с их многообразной нагрузкой,  было необходимо привести к масштабу карты, генерализовать, сопоставить между собой и критически оценить, ориентировать, привязать и корректировать по точкам с определенными географическими координатами. Масштаб карты – 40 верст в дюйме, размер – 7 листов, площадью квадратный аршин каждый.

    Описание хода экспедиции, разнообразных наблюдений (рельеф, растительность, геология, экономика, этнография и др.) должно было основываться на маршрутных дневниках, числом более двадцати. Для обзора метеорологических наблюдений нужно было проработать такое же количество специальных журналов, заполнявшихся в маршрутах ежедневно.

    Шварц приступил к обработке материалов. С самого начала возникла проблема с координатами астропунктов. Рассчитанные прежде значения опирались на данные таблиц, соответствующих годам, предшествующим времени проведения экспедиции, а таблицы на 1856, 1857 и 1858 голы еще не были изданы. Выяснилось также, что координаты, вычисляемые по этим таблицам, недостаточно точны для принятого масштаба карты. Пришлось обратиться к другим таблицам –  учитывающим дату наблюдений и дающим более точные результаты. Перевычисление координат опорных (коренных) точек, с использованием этих таблиц, показало расхождения с прежними расчетами. Отличие уточненного значения от рассчитанного ранее достигало 10 минут, что в масштабе карты составляло более половины дюйма. Всего пришлось вычислить заново координаты для 118 наблюдений в корневых точках. Кроме того, вопреки указанию Совета общества, главный астроном проводил расчет координат с точностью до секунды. Вероятно, он не без основания считал, что нужно обеспечить возможность использования полученных данных не только для составляемой им карты, но и для более детальных работ.

    Отчет Шварца (его полное название – «Подробный отчет о результатах исследований Математического отдела Сибирской экспедиции Императорского русского географического общества. Составлен главным астрономом экспедиции Лудвигом Шварцем») заметно отличается, по своему содержанию, от первоначальных требований Совета географического общества. Он не содержит метеорологической части. Но зато, кроме описания хода полевых работ, в нем появились две фундаментальные главы, посвященные астрономической основе и источникам составления карты Южной Сибири.

    Астрономическая  основа построений содержится в главе «Результаты географического определения мест». В эту главу он поместил первичные астрономические наблюдения и результаты расчета по ним долгот (для широт такие данные не приведены из-за элементарности их определения). Материал главы систематизирован по методам астрономических наблюдений, авторам и времени их проведения. Публикация первичной фактуры имела большое значение, поскольку обеспечивала проверку расчетов, их повторение с применением других методов.  Шварц привел сравнение двух методов вычисления долгот и соответствующую таблицу поправок, а также – результаты сопоставления разных методов наблюдения в отношении достигаемой точности определения абсолютной долготы (на примере Иркутска). В целом, эта чрезвычайно содержательная глава, кроме своего непосредственного, «отчетного» назначения, имела ценность как пособие по практической астрономии.

    Третья глава представляет собой беспрецедентное описание картографических материалов, использованных автором. Ее полное название – «Источники, по которым составлена изданная Императорским русским географическим обществом карта речных областей Амура, южной части Лены и Енисея, и острова Сахалина». Источники (карты и топографические маршруты) охарактеризованы по отдельности в самостоятельных параграфах, приведены в хронологическом последовательности их публикации или составления. Для каждого источника дана общая характеристика с указанием их достоинств и недостатков, указано, какие именно объекты взяты для составления карты.

    Большой интерес представляет подробный критический разбор источников, вскрывающий как достоинства, так и распространенные ошибки, снижающие их ценность. Шварц неоднократно подчеркивает недопустимость поверхностной, неосмысленной компиляции, небрежной корректуры карт. Его замечания объективны, конкретны и нелицеприятны. Вот, например, его критическая оценка «Карты речной области Амура», изданной в 1859 году графом Кушелевым-Безбородко для удовлетворения огромного интереса в обществе к присоединенному краю:

«…составление и издание ее <карты - Е.З.> было бы большой заслугой, если бы к составлению карты и ее корректуре приложено было более старания. При недостаточном же старании карта потеряла всякое достоинство и вместо того, чтобы умножить в образованной публике массу сведений об Амурском крае, она послужила только к распространению ошибочных понятий. Очертание рек в пределах Русского государства…приморская местность, Сахалин, верхние притоки Лены – все это плохая лишь копия с карты восточной Сибири 1858 года, ибо все встречающиеся там ошибочные и искаженные названия, неточности и ошибки перешли также и на рассматриваемую карту и сверх того прибавлено еще весьма много новых ошибок». (Замечу от себя, что эта карта является ярким примером небрежности совмещения контуров рек с изолиниями рельефа, сдвига форм при печати).

    Шварц говорит также о необходимости соответствия нагрузки и масштаба карты. Его разбор «Карты Амурского края», составленной «по новейшим сведениям» капитаном Генерального штаба А.Бартоломеем, изданной в 1861 году, не лишен иронии:

«…при первом взгляде на карту замечаем ее неполноту; при взятом масштабе было бы место еще для очень многих подробностей, и во всяком случае надобно было бы, по крайней мере, надписать имена важнейших рек. На карте нет, например, названий: Урулунгуй, Газимур, Уров, Албазиха, … Кумара, Ольдой, Гилюй, Тырма, Кур и многих других. Только этому обстоятельству можно приписать то, что при огромной невнимательности литографа и небрежности корректора опечатки не бросаются сильно в глаза».       

    Шварц обращает внимание на незнакомство авторов некоторых карт с материалами предшественников или некритическое к ним отношение. Говорит он и о распространенном, к сожалению, использовании не первичных материалов (при их доступности), а уже изданных по ним карт.

    В описании источников уделено место и картам, составленным со слов тунгусов. В соответствующем разделе Шварц пишет:

«Пройдет по крайней мере еще целое столетие до тех пор пока южная часть восточной Сибири – о северной я уже не говорю – сделается вполне известной вследствие хороших инструментальных съемок… А пока…мы должны на своих картах пополнять промежутки между лучше известными полосами на основании тщательно произведенных расспросов…пополнения эти имеют неоцененное достоинство потому, что дают первое понятие о совершенной terra incognita».

    В отчете Географического общества за 1862 год дается особая оценка этой источниковедческой части труда Шварца:

«…она будет опытом картографической литературы и критики, едва ли не первым в России, и ознакомит с существенными недостатками, от которых страдает вся наша картография, и на которые до сих пор, к сожалению, не обращено достаточного внимания».

    Появление двух исключительно содержательных глав, не предусмотренных первоначальными требованиями Совета географического общества, вывело отчет о результатах экспедиции Шварца на совершенно иной уровень. Вместе с подробной первой главой («Описание стран, посещенных членами экспедиции») отчет приобрел форму фундаментальной объяснительной записки к карте юга Восточной Сибири. Высокие достоинства этой большой, точной и подробной карты признавали современники и потомки. Картой Шварца пользовались, в частности, сотрудники Геологического комитета, проводившие систематические исследования вдоль Линии Сибирской железной дороги. Так, геолог Э.Э.Анерт писал в отчете по работам 1895 года: «Шварцу мы обязаны лучшей до недавнего времени картой Амурского края».

    Карта и отчет Л.Э.Шварца полностью соответствовали профилю Отделения географии математической Русского географического общества. Единственным отступлением является статья К.И.Гревингка, доктора минералогии, профессора Дерптского университета, составленная по материалам геологических наблюдений Шварца в путешествии 1858 года. Статья помещена в виде приложения к первой главе отчета, ее название – «Геогностическая часть путешествия Л.Шварца по Минусинскому округу Восточной Сибири».

    По указанию Совета общества, при начале работ Шварца над картой и отчетом, он не должен был иметь отношения к обработке геологических материалов, собранных сотрудниками Математического отдела. Возможно, предполагалось, что они поступят в распоряжение Ф.Б.Шмидта, начальника Физического отдела Сибирской экспедиции, отвечавшего за геологическое изучение региона. Тем не менее, геологические сборы Шварца были обработаны в Дерпте К.И.Гревингком. Материал по Витиму использован П.А.Кропоткиным для составления маршрутно-геологической карты Олёкмо-Витимской горной страны. Что стало с геологическими коллекциями Усольцева мне выяснить не удалось. Возможно, у Шмидта до их обработки руки не дошли. Возможно также, что сборы Усольцева (если, конечно, они не были утрачены), относящиеся, в основном, к районам широкого развития гранитоидных кристаллических пород, могли не заинтересовать Шмидта.  Его исследования касались, в основном, осадочных пород, охарактеризованных окаменелыми органическими остатками (это позволяло определять последовательность их формирования, приуроченность к определенным геологическим эпохам). По своим геологическим воззрениям он был убежденным нептунистом. Шмидт считал, что кристаллические горные породы, в том числе магматические (по взглядам плутонистов), возникли в результате изменения осадочных пород. Отсутствие в них окаменелых органических остатков прошлого делало невозможным их сопоставление по геологическому возрасту. Собственно, исследование в Приамурье и на Сахалине осадочных толщ (юрских, третичных), с их окаменелостями, составило славу Физического отдела Сибирской экспедиции…

    На содержании отчета отразился, вероятно, дефицит времени – Шварцу пришлось «пожертвовать», в первой главе,  описанием собственных полевых работ 1855, 1856 и 1857 годов (особенное сожаление вызывает отсутствие информации о его Витимском путешествии). Нет в отчете и целостного описания данных по рельефу района исследований. Отсутствует и метеорологическая часть, долгое время фигурировавшая в планах и указаниях Совета общества, поскольку соответствующие наблюдения в маршрутах были обязательными. Ее отсутствие – отнюдь не свидетельство нежелания или некомпетентности автора. Шварц, как видно из его занятий в экспедиции, придавал метеорологическим наблюдениям, изучению климата Сибири очень большое значение. Вне всякого сомнения, он понимал уникальность этой части трудов членов экспедиции. Что стало с журналами метеорологических наблюдений? Удалось ли Шварцу их обработать? На эти вопросы я ответить не могу.

    Как бы ни был интересен и поучителен отчет Л.Э.Шварца, именно его карта была по-настоящему востребована. Что и не удивительно, поскольку все предыдущие не имели достоверной координатной привязки, а последующие не располагали новым материалом, прежде всего – для необжитых или слабо освоенных местностей. Именно там картой Л.Шварца пользовались, как лучшей, вплоть до начала двадцатого века. Критерии качества, так хорошо сформулированные автором в разборе достоинств и недостатков карт предшественников, находились в поле зрения составителя во все время работы. Карту Л.Э.Шварца можно считать образцовой в отношении точности, информативности и достоверности.

    Конечный результат четырех лет напряженного труда соответствует логике и приоритетам исследований Шварца, а в перипетиях «отчетного марафона» хорошо видны целеустремленность, преданность делу и интеллектуальная честность автора…

    В первых числах февраля 1864 года поступила в продажу законченная изданием большая карта Шварца, а в середине мая – его отчет (несколько позднее в качестве бесплатного приложения к отчету – обзорная карта). Эти прекрасные произведения стали свидетельством выдающегося успеха Сибирской экспедиции. Физический отдел экспедиции завершил свои сибирские исследования в 1862 году. Отчет о ходе этих работ был опубликован в 1866 году, а результаты обработки геологических (палеонтологических) и ботанических материалов – в 1873, 1874, 1878 и 1886 годах.